Рассказы

[0=(======>]

В какой-то момент я осознал, что в борьбе с шарлатанами требуется нечто вроде оружия массового уничтожения. Справиться с ними поодиночке целой жизни не хватит.

Я объявил через прессу и телевидение, что организуется конкурс по исследованию экстрасенсорных способностей, в котором может принять участие каждый, кто считает себя экстрасенсом. Тот, кто докажет свою исключительность перед комиссией, в которую кроме меня войдут известные ученые, получит награду в размере 10 тысяч долларов США.

Вначале на мое объявление откликнулись почти 1400 экстрасенсов, но когда они ознакомились с условиями испытаний, число соискателей награды сократилось до 400. Конечно же я персонально пригласил принять участие в испытаниях всех известных уникумов - от Чумака и Лонго до Кашпировского и Джуны. Никто из них, разумеется, на приглашение не отозвался. Впрочем, я на это и не рассчитывал.

В проверочную комиссию вошли два наших известных ученых: психолог профессор В. Лебедев, долгое время ведавший психологической подготовкой космонавтов в Звездном городке, и невропатолог профессор К. Уманский. В испытаниях они играли роль не только арбитров. Поскольку одним из условий программы испытаний экстрасенсов было диагностирование болезней, мы намеревались предоставить испытуемым возможность поставить диагноз пациентам, истории болезни которых для медиков тайн не представляют. Уманский и Лебедев отобрали из нескольких клиник пациентов с твердо установленным диагнозом - язва желудка, перенесенный инфаркт, болезни почек и печени... Разумеется, эти пациенты принимали участие в наших испытаниях абсолютно добровольно. Надо сказать, что делали они это с большим желанием и интересом.

Заданий было всего два.

Первое заключалось в следующем. Испытуемому предлагались десять одинаковых пакетов, в которых находились различные материалы - металлическая пластина, лист фанеры, бумага, пластина металла, нагретая на один градус по сравнению с температурой окружающей среды, слаборадиоактивная или намагниченная пластина, электронейтральный асбест и так далее. Испытуемый, не прикасаясь к конвертам, должен был определить, что находится в пакете. Метод проверки слепой. Члены комиссии, так же как испытуемый, не осведомлены о содержании пакетов. Испытуемый называет номер пакета и сообщает его содержимое, члены комиссии записывают, а потом проверяют результаты записей.

Успешно преодолевшим этот этап испытаний считается тот, кто правильно назовет содержимое трех пакетов из десяти. То есть я готов был признать феноменом всякого, кто ощутит и определит биополе (если оно в самом деле существует) всего у 30 процентов предложенных к опознанию предметов.

Участники испытаний приходили с бумагами и рекомендательными письмами от всяческих академий потусторонних наук, которых ныне развелось огромное множество, скрепленными печатями и подтверждающими, что соискатели являются выдающимися уникумами человечества. Бумаги бумагами, но сейчас наступал момент истины. Испытания шли день за днем, а результат неизменно оставался нулевым. Некоторых это несколько смущало, но не очень сильно: впереди ждал второй этап, на котором каждый из них намеревался взять реванш.

Правда, был один забавный момент. Как-то во время испытаний очередного соискателя я вышел покурить. Вдруг выбегает профессор Лебедев и сообщает почти с ужасом: "Юра! Определяет!"

Да не может быть! Ну-ка, давай проверю. Возвращаюсь и проверяю сам. Действительно определяет! Да не три, а четыре пакета из десяти! Признаться, я был сильно смущен и озадачен. Спрашиваю испытуемого: "Ты, собственно, кто?"

Он отвечает: "Я работаю на телевидении оператором. Услышал про конкурс и просто решил из любопытства провериться".

Я был почти в шоке, как и мои почтенные профессора. Начинаем усиленно думать, в чем же дело. И догадываемся.

Дело в том, что наши пакеты были из белой бумаги. За несколько дней испытаний на них осела пыль. Но по-разному. Там, где был магнит, - больше, где диэлектрик - меньше... И этот молодой человек на подсознательном уровне, профессиональным глазом оператора заметил разницу. Вот он-то - один из всех четырехсот - и был в моем понимании настоящим экстрасенсом. Но проверяли мы не профессиональные качества, а сверхчеловеческие. Мы заменили пакеты на новые, чистенькие и повторили испытание. Результат, естественно, был ожидаемым - нулевым.

Паренек этот посмеялся и ушел, а остальные экстрасенсы не сдались. Мы, говорят, работаем не на металлах и диэлектриках, а на живом материале. Наше призвание - лечить людей. На живом пациенте все покажем.

Хорошо, будем проверять. Но, поскольку эксперимент должен быть чистым, нужно исключить возможность применения сугубо профессиональных навыков. Опытный врач зачастую по внешнему виду пациента: цвету кожи, глаз, конституции, частоте дыхания, запаху изо рта - способен определить, чем именно он болеет. Если у кого-то из испытуемых есть минимальная медицинская практика, это сразу ставит его в неравное положение с остальными. Поэтому эксперимент решили проводить вслепую. Определять заболевания нашим экстрасенсам предстоит через ширму, которая скрывает больного.

А какая, собственно, разница? Вы же, как и Джуна, свободно работаете с биополями.

Начинаем экспериментировать. Происходило это так. Каждому экстрасенсу-диагносту предлагалось "ощупать" с помощью биополей трех пациентов. Заводим первого. Предлагаем для начала определить, мужчина это или женщина. Экстрасенс дает ответ - мы записываем. Теперь, пожалуйста, сообщите диагноз. Опять записываем. И так с каждым.

Нужно ли говорить, что результаты диагностики оказались нулевыми. Женщинам определяли воспаление простаты, у мужчин, напротив, обнаруживалась эрозия матки. Но и тут произошел курьезный случай. Один соискатель премии и лавров уникума пришел на испытания вместе с подругой. Прогонять даму мы не стали, проявили слабость и тут же раскаялись. Она устроилась в комнате таким образом, что могла видеть, кто именно находится за ширмой. На эстраде я выступаю много лет и отлично знаю, что разработать код незаметной передачи информации между двумя участника ми какого-либо действия не стоит ровным счетом ничего.

Правда, все происходящее в комнате, где проводились испытания, мы снимали заранее установленной скрытой камерой. Один из наших ассистентов, ведущий наблюдение с помощью камеры, увидел, что происходит что-то не то, и дал нам знать. Тем временем конкурсант точно определил, что за ширмой мужчина, и предположил у него язвенную болезнь. Надо сказать, что заболевание было указано верно. Но на жульничество все мы обиделись, хотя и не подали виду. Подругу его попросили выйти из комнаты и как ни в чем не бывало продолжили испытания.

Но недобросовестность подлежала наказанию. В качестве второго пациента я завел за ширму того больного, которого испытуемый уже осматривал. На этот раз почему-то у него обнаруживается перенесенный инсульт. С каменными лицами мы все это записали. У третьего пациента экстрасенс определил какие-то женские болезни. Тут он прокололся так сильно, что нам стоило огромных трудов сохранять серьезность до завершения испытания. Дело в том, что вместо третьего пациента я усадил на стул за ширмой манекен, одетый в генеральскую форму, который одолжил у друзей в одном театре...

В общем, наверное, уже ясно, что премию в 10 тысяч долларов получить никому не удалось. Этот эксперимент был описан в газете "Труд". Очень жаль, что телевидение категорически отказалось показать эти наши опыты, хотя мы все сняли на видеокамеру и предлагали запись практически всем каналам. В то время телевидение интересовали совсем другие проблемы.

Подобные испытания дважды проводились в Америке. Любому желающему предстояло доказать, что он экстрасенс. Испытания велись примерно по той же методике, какую применяли и мы. Разве что объявленная сумма премии была больше. В первый раз она составила 500 тысяч долларов, а во время второй попытки ее увеличили до миллиона. Комиссия собралась авторитетнейшая: известнейший физиолог Гликман, иллюзионист Фокс, а также лауреат Нобелевской премии Роберт Парк. Желающих получить награду тоже набралось побольше - более 40 тысяч кандидатов в экстрасенсы. Однако приз, как и в нашем случае, остался невостребованным.

[0=(======>]

Возлюби ближнего своего...
- Слава Христу, господу нашему !
- …дочь болела, никакие доктора не могли помочь, а отец Павел молитвой исцелил…
- Го-ос-по-ду помо-олимся !
- …пил, света белого не видел, отец Павел его к жизни вернул, теперь к спиртному не подходит уже год почти…
- Амии-инь !
- Надо помочь, это воздастся, благое дело – на храм православный…

Служба закончилась, прихожане расходились из церкви. Отец Павел строгим взглядом озирал паству. Он внешне больше напоминал чиновника, чем священника – уверенный голос, вальяжные жесты, надменный взгляд, аккуратно подстриженная бородка, хоть сейчас перед телекамеры – уверенным голосом рассказывать о работе с населением или достижениях за отчетный период.
Отец Павел, хоть и занимался спасением душ, неплохо разбирался в мирском. Церковь для него была работой, сан – должностью, главной целью – получение прибыли.
Придя в эту церковь, отец Павел развернул широкую деятельность. Во время проповедей и служб несколько тихих старушек в платочках – отдел по рекламе и маркетингу ООО «Церковь отца Павла» - рассказывали прихожанам о чудесных деяниях, которые силой веры и молитвы якобы совершал отец Павел. Исцеление безнадежных больных, избавление от пьянства и наркотиков, помощь в решении семейных проблем – организация отца Павла предлагала широкий спектр услуг.
К отцу Павлу подошла маленькая тихая старушка с хитрыми глазками, поклонилась и скрипящим голосом начала докладывать. Сегодня продано столько-то свечей, столько-то икон, прихожанка одна помощи просит – сын колоться начал, обещает материально помочь святому делу, начальник милиции машину новую освятить хотел – ну, этим скидка.
Дав указания старушке, отец Павел вышел из церкви, сел в свой «ниссан» и поехал в филиал своей организации – часовенку, расположенную на территории исправительной колонии. По пути остановился у старого, с облезлой штукатуркой домика, где о чем-то недолго совещался с маленьким толстым человечком с пустым лицом и стеклянными глазами. Наставив его на путь истинный и отпустив грехи, отец Павел получил от него сверток с каким-то желтовато-белым порошком, который спрятал подальше за пазуху.
Охрана пропустила «ниссан» на территорию колонии. Выйдя из машины, отец Павел перекрестился, зашел в часовенку и начал службу. Ровный бас отца Павла рокотал о том, что все люди – братья, что ближнего своего нужно возлюбить как самого себя, покаяться в грехах и впустить бога в свое сердце. Аминь.
После службы к священнику подошел накачанный громила с волчьим взглядом и кривыми зубами.
-Батя, покаяться хочу.
- Что ж, дитя мое, покайся в грехах своих, очисть душу.
Громила осклабился.
- Да ладно, батя, тут и погрешить толком не дают. Что у нас, батя, с манной небесной?
- О душе надо думать, Василий, о душе. Все суета сует и вечная суета, - с укоризной произнес священник, передавая сверток, - а ты, Василий, все о земном, о мирском…
- Молись, батя, за нас, вдруг Христос амнистию объявит – рассмеялся Василий, передав отцу Павлу другой сверток.
Выехав из колонии, отец Павел пересчитал мятые купюры из свертка. «Вот сволочь, полторы тысячи не доложил.- подумал отец Павел, - ладно, я тебе устрою содом и гоморру. Сука кривозубая !».
Зазвонил мобильник – беспокоили из церкви, напоминали о новой машине начальника милиции.
- Обождет. Я занемог, пусть завтра приедет. – ответил отец Павел. У него было запланировано другое важное дело.
«Ниссан» остановился у придорожного кафе, отец Павел, уже по-мирскому одетый в светлый костюм, вошел внутрь. За грязным столиком его ждал человек с осунувшимся, несчастным лицом.
- Здравствуйте, Павел Иванович.
- Здорово, дитя мое. Вижу, душа у тебя мается, неспокойно тебе, грехи тяжкие душу терзают? – с издевкой спросил святой отец.
- Павел Иванович… - человека перекосило. – Павел Иванович, не получилось у меня, покупатель тянет с деньгами, но я сразу отдам.
- Отдашь, куда денешься. Счетчик включаю с сегодняшнего дня, по десять в день, а то ты совсем охренел, я смотрю. Суетись давай, ищи. – отец Павел встал и пошел к выходу.
- Павел Иванович ! – с мольбой произнес человек. – Павел Иванович !
Святой отец окинул человека презрительным взглядом и не удостоил его ответом. Месяц назад этот человек, владелец небольшого магазина, пришел к нему исповедоваться. Благообразный поп мудрыми речами вызвал у человека доверие, к тому же душа у этого человека вправду маялась – человек насмерть сбил ребенка, сына главы местной администрации, и скрылся. Милиция, несмотря на все труды, так и не нашла виновника. Другой бы радовался, что удалось «соскочить», но владелец магазина плакал от горя, не мог спать, пить и есть, кусок в горло не лез. Перед глазами стояла картинка – силуэт лежащего на обочине в луже крови ребенка. Человек, как на духу, в подробностях поведал об этом случае священнику. Тот наложил на грешника епитимью – пять миллионов рублей, в противном случае убитый горем родитель узнает, кто лишил его сына. Глава администрации был человеком крутого нрава, ходили слухи о том, что он по совместительству является лидером преступной группировки, обложившей данью местных бизнесменов. Человек понял, что серьезно влип, но было уже поздно – пришлось продавать магазин.
Отец Павел приехал домой. Он жил на окраине, в двухэтажном особняке с большим земельным участком и баней. У отца Павла был свой пруд, теплицы, сад. Когда он вышел из машины, к нему подошел крепкий высокий старик в резиновых сапогах. Старик был кем-то вроде управляющего хозяйством. Под его чутким руководством силами батраков, работавших за кусок хлеба и крышу над головой, разводилась рыба, обрабатывался сад, теплицы.
Отец Павел за руку поздоровался со стариком, спросил:
- Как дела, Михалыч? Как труды ?
- Да напились сегодня, сволота, Сережка этот, новенький, сволота, принес откуда-то. Споил всех, сволота… - старик вздохнул. – Я поехал за досками, возвращаюсь – все уже как колы.
- Рожу ему разбей и гони в шею. Давай там, поумней.
- Хорошо.
Отец Павел прошел в дом, поднялся на второй этаж в спальню. На огромной кровати, прицепленная наручниками за изголовье, лежала обнаженная девушка.
- Ну что, золотко, дождалась меня? – путаясь в брюках, с нескрываемой похотью в голосе спросил отец Павел. – Сладость моя…
Девушка разрыдалась.
- Отпусти меня пожалуйста, у меня ребенок, он маленький совсем, отпусти, Христом-богом прошу… - сквозь всхлипывания произнесла девушка.
- Христом, говоришь… – с ухмылкой произнес отец Павел…

[0=(======>]

Почему я люблю ****?

Мне одиннадцать лет. Родители взяли меня с собой в ресторан. Лето, каникулы, и родители решили, что это не повредит мне. Я счастлив, и мне совсем не хочется спать.
Я помню жареных кальмаров и картошку фри, которые ел в тот вечер, запивая их налитой в длинный узкий бокал Колой, - такой узкий, что моя переносица упиралась в его ободок. Под потолком, провисая и образовывая ниши, распростерлась рыбацкая сеть. Прямо над нами, в одной из ниш, лежит чучело акулы, а чуть поодаль, над соседним столиком - электрического ската, - и оба чучела блестят, покрытые лаком, а искусственные бусинки-глаза смотрят тускло и безжизненно.
Высокий и худой, с бледным вытянутым лицом официант возник у нашего столика, записал что-то в черный блокнот, и, вложив блокнот за пазуху, удалился, а через какое-то время две молоденькие официантки уже расставляли перед нами тарелки с едой.
В дальнем конце зала работали музыканты: клавишник, прячущийся за каскадом из трех синтезаторов, и певица, девушка лет двадцати, полная, в тесном блестящем платье, с тяжелым, усиленным динамиками, хищно и навязчиво реющим над столиками меццо-сопрано. Музыка звучала слишком громко, и, когда я говорил с отцом, нам приходилось сближать головы, чтобы услышать друг друга.

Женщина сидела за круглым столиком, у входа в ресторан. На ней были розовая футболка и черные, обтягивающие крепкие ноги шорты-лосины. Каштановые волосы собирались на макушке щетинистым хвостом, а грубоватое тупоскулое лицо алело обильно умостившей его косметикой, - и вся эта пестрота, казалось, искусственно приклеена к женщине, походившей скорее на крестьянку, чем на городскую кокотку, которую она так старательно пыталась изобразить.
Рядом с женщиной сидел ее сын - мальчик лет десяти. Он был худ и бледен, а вокруг его глаз легли густые тени: каждый вечер он приходил с матерью в ресторан и просиживал здесь ночи напролет. Чахлый на вид, он, тем не менее, так и фонтанировал энергией: вертелся на стуле, улыбался, гримасничал, донимал мать вопросами и ужимки, - он так и норовил поддеть ее, вывести из себя. И она, давно привыкшая к его выходкам, смотрела на сына с усталой строгостью, делала короткие замечания, а иногда, когда он уж совсем изводил ее, перегибалась через столик и с силой дергала его за рукав футболки. На какое-то время мальчик замирал, его лицо приобретало серьезное, насупленное выражение, но потом - снова начинал свое верчение, не в силах сдержать поток теснящей его энергии. Его мать устало и укоризненно покачивала головой, признавая этим жестом свое бессилие перед ним, и отворачивалась, устремляя какой-то выискивающий взгляд в центр зала. Подошедшая к столику официантка поставила перед мальчиком тарелку с едой и стакан Колы, и, перекинувшись несколькими словами с его матерью, с которой, судя по всему, была давно знакома, принялась журить мальчика, призывая его к порядку и послушанию. Мальчик утих, продолжая озорновато, вызывающе улыбаться, а когда официантка отошла от столика, снова принялся вертеться и гримасничать.

Несколько раз за вечер к столику подходили мужчины.
Подойдя к столику, мужчина садился на свободный, нарочно приготовленный для него стул. Женщина говорила что-то, улыбаясь, придвинув лицо к его лицу, и он кивал, и отвечал ей, и сдержанно улыбался, пряча за этой улыбкой некоторую долю стеснения и нерешительности. Пока они разговаривали, мальчик украдкой, не то с опаской, не то с почтением поглядывал на них, - он становился неожиданно спокоен, точно боясь прервать их беседу. Он потягивал из трубочки Колу и смотрел на музыкантов, и его глаза застывали в тихой задумчивости. Он не понимал смысла того, что происходит между мужчиной и его матерью, но его чувства, его безошибочная детская интуиция внушали ему к этому чему-то чувство тихого, осторожного почтения, как к чему-то важному, взрослому, имеющему особый смысл.
Мужчины подсаживались к женщине, общались с ней, и уходили, так и не сумев договориться. И она провожала их спокойным, с едва заметными искорками сожаления взглядом, и - снова принималась блуждать глазами по залу.
Я знал, что это за женщина. Но мне хотелось, чтобы отец рассказал мне о ней. И я пошел на хитрость.
- Па, помнишь, ты говорил мне, что детей не берут в рестораны? И что вы взяли меня в виде исключения?
- Помню. Сюда, да еще ночью, действительно не берут детей.
- А вот та женщина… Видишь: она пришла сюда со своим сыном и - ничего.
Отец посмотрел на женщину и ее сына, потом - перевел взгляд на меня.
- Ты знаешь, что это за женщина? - сказал он сухо, с угрюмой усмешкой.
- Ну, обычная женщина…
- Нет, это не обычная женщина. Это… Ладно, я потом тебе все объясню… Эта женщина и ее ребенок - не самый подходящий пример. Понял?
- Понял, - сказал я, глядя в глаза отцу с наивностью и недоумением.
Отец так и не сказал мне, что это была за женщина. Он не любил говорить со мной о таких вещах. Но мне это и не нужно было: я понял все и так. Весь вечер я наблюдал за женщиной, - наблюдал осторожно, так, чтобы родители не заметили этого. И я видел в ней что-то особенное, какую-то тайну, и эта тайна завладела мной.

Около половины первого к ней подсел мужчина - четвертый за вечер. Короткая, походившая на деловую беседа закончилась тем, что оба встали и направились к выходу. Мужчина шел впереди. Он шел не оборачиваясь, и покинул ресторан первым. Женщина вышла вслед за ним. Мальчик следил за ней, пока она не скрылась за дверью. Потом - потупился. Он ковырял вилкой в тарелке с едой, опускал голову на сложенные руки, ерзал на стуле и болтал ногами. Несколько раз к нему подходила официантка, которую, судя по всему, женщина попросила присмотреть за сыном. Официантка склонялась над мальчиком и спрашивала у него что-то. Он отрицательно мотал головой. Через какое-то время он заснул. Его голова лежала на сложенных руках, большие глаза были сомкнуты, а костлявые плечи слабо вздымались. Оглушительная музыка, наполнившая зал, не могла ему помешать - он давно уже привык к ней.
Мы ушли из ресторана в начале третьего. И больше я никогда не видел ни женщины, ни ее сына.

Я люблю ****. Я любил Марину, потом - Нелю. Так складывалась жизнь. И я не жалею об этом.
Недавно, в одном из киевских борделей, я встретил девушку, чьи глаза были похожи на глаза Марины, как две капли воды. Девушку звали Алисой. Я взял ее номер и позвонил ей: пригласил в кино. Мы посмотрели какой-то фильм, а потом пошли в ресторан. Алиса сказала, что платить будет она: мы же друзья; я - платил за билеты, она - за ужин, - это справедливо. Я не возражал. Я чувствовал к Алисе дружеское расположение, но - не более того.
- Ты часто посещаешь бордели? - спросила она.
- Бываю иногда, - сказал я.
- Почему?
- Мне нравятся плохие девочки, - улыбнулся я. - К тому же, я привык к такой жизни. Люблю свободу.
- Я тоже, - сказала она.
- Тебе нравится то, чем ты занимаешься?
- Это работа… - сказала она.
Она спросила, понравилось ли мне, как она сосет. Я сказал, что да, но, если честно, есть девчонки, которые делают это лучше. Я не хотел ее обидеть, просто сказал то, что думал.
- Ну, у меня было не очень хорошее настроение, - поморщившись, сказала она.
- Это не важно. Мне все равно понравилось.
- А девушка у тебя есть?
- Нет. Была, но - расстались.
- Почему?
- Она сказала, что я отношусь к ней, как к ****е, - Алиса изумленно вскинула брови. Я продолжал: - Она сказала, что я не умею обращаться с женщинами. Я циничный, и мне нужен только секс, и я использую ее, - так она говорила. И это правда. Единственное, что мне нужно от женщины, - это секс. Я не люблю прелюдий и лишних разговоров. Не люблю тратить время на уламывания, а потом - получать неизвестно что, да еще и с кучей головняка в придачу. У меня было все это, и я устал от этого. Оно того не стоит. Можно заплатить деньги такой девушке, как ты, и получить все то, что тебе нужно. Возможно - это период такой, и, со временем, я изменю свои взгляды. Но пока - меня все устраивает. Я получаю удовольствие от жизни, от женщин и от свободы, и - одно другому не мешает, как говориться… Меня все устраивает. Я не хочу ничего менять.

Мы встретились через неделю. Я подарил Алисе букет роз, и она сказала, что это ни к чему: она не любит цветы.
Мы сидели в суши-баре. Официантка поставила на стол дощечки с ролами. Подхватив ролы палочками, мы обмакивали их в соевом соусе.
Когда официантка подходила к нам, Алиса улыбалась и благодарила ее, и официантка отвечала ей мягкой и учтивой улыбкой.
- Приятная девушка! - сказала Алиса.
- Тебе нравится?
- Да. А тебе?
- Не очень, - сказал я. - Вид у нее какой-то усталый… Ты бисексуалка?
- Да, - сказала Алиса. - До восемнадцати лет думала, что лесбиянка. А потом - встретила мужчину, который мне понравился, переспала с ним, и поняла, что могу и с теми и с теми.
Ее глаза - большие, жгучие, неясные, - меняли, казалось, свой цвет, становясь то темно-карими, то с изумрудным отливом. Пышная грудь величаво покоилась на краю столика. Губы кривились, когда Алиса говорила или смеялась, а зубы, прямые и чистые, - смыкались неровно, по бульдожьи, что придавало лицу какое-то жесткое, цинично-равнодушное выражение. Иссиня черные волосы обрамляли круглое лицо; на щеках - слой пудры, сгущенной до коричневого оттенка.
Обнаженным ее тело выглядело лучше, - оно было почти безупречным, и его не портил даже короткий белый шрам после перитонита.

- Моя мама была ветреной женщиной, - рассказывала Алиса. - Забеременев, она хотела сделать аборт, но бабушка отговорила ее, - сказала, что это грех, и что она готова помочь маме в воспитании ребенка. Бабушка, - она совсем другая, набожная, боязливая. Она меня и воспитала.
Маме было семнадцать лет, отцу - восемнадцать, когда они поженились. Отец ушел в Афган, и, вернувшись оттуда, был уже другим человеком. У него начались приступы бешенства, во время которых он набрасывался на мать, избивал ее. Избивал так, что ее «скорая» забирала. Потом его поместили в психбольницу. Он до сих пор там, в Харькове. Не видела его лет десять…
Я редко видела маму. Все время была с бабушкой. Когда мне было семь лет, мама вышла замуж во второй раз. Она забрала меня, и мы жили втроем: я, мама и отчим. Я была некрасивым ребенком: рыжая, костлявая, со скобами на зубах. Тихая, забитая девочка. Однажды, когда я мылась в душе, в ванную зашел отчим и, отодвинув занавесь, начал мастурбировать, глядя на меня. Он не трогал меня, ничего не говорил, просто - стоял и мастурбировал. Я рассказала об этом маме, и она поговорила с ним. Больше такого не повторялось. Он, в общем, был неплохим, не обижал меня… Но в тот момент, стоя в душе, я поняла, что такое мужчина.
Потом мама умерла и я вернулась к бабушке.
Когда мне было двадцать, я приехала в Киев. Устроилась администратором в ресторан. Директор ресторана, красивый грузин, стал ухаживать за мной и, в конце концов, закадрил меня. Я переехала к нему жить. Он не хотел, чтобы я работала, и взял на мое место другого администратора, а я стала домохозяйкой. Жила с ним больше года. Мы часто ссорились, и, после одной из ссор, он привел домой какую-то блондинку и трахнул ее в нашей спальне, на нашей постели, у меня на глазах. Собрав вещи, я ушла на вокзал.
Переночевав на вокзале, нашла в газете объявление, что-то вроде: хороший заработок для красивых девушек. Пришла на собеседование, все мне рассказали. Согласилась. Первый клиент, как сейчас помню, - китаец. В шоке была! Пока трахались, всю камасутру, наверное, перепробовали: и так меня ставил, и эдак, - не думала, что секс может быть таким разнообразным!
Проработала там месяц. Во время одного из «субботников» (милицейские облавы) приняли меня. Мусор, который меня допрашивал, позвонил известной на то время сутенерше - Тане В. (держала девочек на Броварском проспекте, была женой киевского бандита В.): есть, мол, для тебя девчонка, хочешь - приезжай, забирай. Таня приехала, выложила за меня 500 гривен (на то время, семь лет назад, - приличные деньги), и сказала: держать тебя не буду, как только деньги отработаешь - иди на все четыре стороны. Деньги я отработала в тот же день. Но не ушла. Осталась. Там, на трассе, я проработала два года.
Трасса - такая школа жизни, после которой тебя уже ничем не удивишь. Не многие девчонки выдерживают. Почти у всех крышу срывает. Нормальных там практически нет - все с какими-то отклонениями… Я? Нормальная ли я? Нет. У меня проблемы с психикой. Если бы я была нормальной, думаешь, я бы могла семь лет (хоть и с перерывами) этим заниматься? Я склонна к суициду, как и многие в этой профессии. И это - далеко не всё… Поверь, у меня нарушена психика.
Когда работаешь на трассе, привыкаешь ко всему. У меня специфическая внешность, и меня часто выбирают мужчины с извращенными, садистскими наклонностями, - настолько часто, что я уже привыкла к этому. Что только со мной не делали! И к батареям приковывали, и били, и ремнями стегали, и бутылками меня сношали…. Вначале - стремно было, потом - стала относиться к этому спокойно, как к работе. Такого за эти два года насмотрелась, что лучше и не вспоминать!
Если честно, мужчины измельчали. Если тогда, в конце 90-х, предпочитали, как правило, классический секс, то сейчас - чуть ли не каждый хочет каких-то извращений, игр, доминации, чтобы ему фаллоимитатором в зад потыкали (причем - мужчина традиционной ориентации), массаж простаты сделали, помочились на него… Короче говоря, редко кто нормально трахается. А о том, что получить удовольствие от секса, - так об этом я вообще молчу! Для меня это - работа. Я - зарабатываю деньги. Трахаясь с клиентом, я ничего не чувствую. Ну, было пара раз: с мужчинами, которые намного старше. Помню, одного… Было ему лет восемьдесят - серьезно! - и я испытала с ним оргазм. Почему? Сумел найти подход! Как? Не знаю… Опыт! Мы общались, разговаривали, а потом, когда легли в постель, я поняла, что хочу его и что мне хорошо с ним. Я испытала оргазм, - и это, пожалуй, был единственный раз, когда я испытала оргазм с клиентом. Да, он сумел найти подход…. А так - работа. Ни больше, ни меньше.
Какое-то время работала на себя. Снимала квартиру вместе с подругой. Не все время работала, с перерывами.
Познакомилась с парнем, влюбилась, начали встречаться. Парень - бывший наркоман. (Ты, кстати, похож на него: тоже высокий, и нос у тебя большой, орлиный, и сломанный, - как у него…) Вначале все было нормально, - в отношениях, в сексе. У меня в жизни вообще секса по любви мало было. А тут - такие чувства! Встречались, жила я у него….А потом, со временем, говно все наружу и полезло: стал ревновать, орать на меня, руку прикладывать, - крышу у него рвало так, что держись! Сам сутками с друзьями пропадает, трахает каких-то шалав (потом приходит, стонет: «у меня рези, подцепил что-то»; и - несколько месяцев не спим вместе - лечится), а я, только на пару часов отлучусь, не сказав куда, сразу: «ты - блядь, проститутка бывшая, такая-сякая!» Бил меня. Избивал просто. И потом, уже когда расстались, - подкарауливал возле парадного, набрасывался, за волосы хватал… Совсем из-за своей ревности свихнулся.
Еще с одним встречалась, - из жалости. Был моим клиентом. Некрасивый такой, - очень некрасивый, - и девушки своей у него никогда не было, к проституткам только и ходил… Хороший парень. Спокойный. Любил меня очень. Хотел, чтобы я работу бросила, говорил, что хочет жениться, что может обеспечить меня. Жила с ним какое-то время. Потом не выдержала, вернулась к своей сутенерше, говорю: хочу работать! Он переживал, конечно. Но что я могла поделать? Я его не любила. К тому же, знаешь, бывших проституток не бывает. Точно тебе говорю. Эта работа затягивает. Многие девчонки бросают ее, встречаются с парнями, выходят замуж, но - только какие-то проблемы (денег нет, с парнем поссорилась, с мужем развелась) - возвращаются. Никуда больше работать не пойдут, только сюда. По себе знаю. А если уж совсем на чистоту… Знаешь, каждая вторая женщина - проститутка. Только одна продается за бутылку пива, вторая - за шубу, третья - за машину… А лично я - продавалась за все.
До кризиса получала 3 000 долларов в месяц, и это не считая трат на жилье и питание. А лет пять назад такие деньги зарабатывала, что подумать страшно! Была любимой девушкой К. (известный политик). Серьезно! Постоянно у него на даче висели: пили, как проклятые. Никакого секса - он не по этим делам. А вот выпить, посидеть, поговорить, - это да. Душевный дядечка. Я его любимой девушкой была: выносливая, могла пить с ним целую ночь. Пили так, что девчонок в «скорую» выносили, а я - ничего, держалась. Большие деньги платили. И куда я их дела? И что у меня есть? Ноутбук, домашний кинотеатр, несколько платьев дорогих… Все к бабушке отвезла. А остальные деньги куда ушли? Косметика, шмотки, жратва дорогая, бухло, наркота, на которой одно время сидела, - все туда спустила… Скопить так ничего и не удалось.

- Почему ты оставила мне свой номер? - спросил я.
- Ты мне понравился.
- Чем?
- Есть у тебя одна черта… - Алиса усмехнулась. - Умеешь говорить о всякой фигне так, будто речь идет о чем-то важном… А ты меня почему выбрал?
- Грудь у тебя классная, - сказал я. - Мне нравятся женщины с большой грудью.

- Через два месяца я уезжаю, - сказал Алиса. - На заработки. Вернусь где-то через полгода. Хочу заработать на квартиру и бросить это все.
- Правда, хочешь бросить?
- Да. Очень, - сказала она с чувством. Похоже, она искренне хотела изменить свою жизнь, но, я видел: ей это не под силу: такие, как она, рождаются и умирают ****ами. - Два месяца, которые остались до отъезда, могу подарить тебе, - многозначительно добавила Алиса.
Я ничего не ответил. Только спросил:
- Когда ты бросишь это, чем собираешься заняться?
- Найду нормальную работу. Или, - сказала она совершенно серьезно, - уйду в монастырь.
Было уже темно. Мы поднялись вверх по улице. Под ногами хлюпало вязкое месиво из воды и снега. Дом, в котором жила Алиса, находился в самой гуще дворов, и мы шли к нему минут двадцать, огибая сумрачные здания, взбираясь по бетонным ступеням.
- Ты снимаешь квартиру? - спросил я.
- Комнату. Вместе с подругой. Ты ее видел: она открыла тебе дверь, когда ты пришел в салон. Живем с хозяйкой…
- Твоя подруга, это та беленькая, худощавая?
- Да, - Алиса утвердительно кивнула. - Кстати, она отговаривала меня от встречи с тобой. Говорила, ты - какой-то стремный.
- Да? - улыбнулся я. - А ты все равно решила встретиться?
- Как видишь, - сказала Алиса.
Ее дыхание прерывалось, - давал о себе знать длительный подъем. Мы остановились у парадного.
Мобильный Алисы не умолкал. Несколько раз она сбрасывала вызовы, но потом, болезненно морщась, все-таки ответила:
- Да… Да… Сейчас ехать? Хорошо. Да, я приеду. Готова работать хоть до самого утра, - сказала она, и в ее голосе чувствовалось какое-то бессилие, какая-то тяжесть, почти отчаяние. Она готова была «работать до утра», лишь бы избавиться от мыслей, навеянных нашим разговором.
- Сутенер?
- Да. Достала уже. Придется ехать…. Зайду только домой…
- Она тебя напрягает?
- Морально давит… Физическую силу, конечно, не применяет, - сейчас такого уже нет, - а вот на мозги капать - это да. Звонит постоянно: «давай работать, клиенты ждут…». Достала!
Я привлек Алису к себе и поцеловал в губы. Неловкий, мучительный поцелуй. Ее губы были жесткими и неподатливыми. Как и мои. Мы целовались точно подростки на первом свидании.
- Ты совсем не умеешь целоваться, - сказала она, грустно улыбаясь.
«Ты тоже», - хотел ответить я, но сказал только:
- Я разучился.
Ее взгляд был влажен. Грудь тяжело вздымалась.
- Может быть, мы больше никогда не встретимся… - тихо сказала она.
- Может быть, - пожал плечами я.
- Вызовешь такси?
- Нет. Хочу пройтись немного.
Мы попрощались. Я спустился к метро.

Похоже, я нашел то, что искал. Свободу. Она пришла ко мне вместе с легкостью, - вместе с безразличием, - вместе с ощущением дна. Свобода равна Одиночеству. Оно блуждает во мне. В нем блуждаю я.
Я чувствую бесконечную Легкость. И безграничное Отчаяние.

Спустя какое-то время Алиса прислала мне смску:
- Прости меня.
- За что?
- Просто так.
- И ты меня прости.
- Уже.
- Вот и хорошо. Целую!
- И я тебя.

[EviL]

Чет мне последний не сильно понравился, какой-то он никакой )) А предыдущие не читал еще, по ка не добрался )

[Touka]

последний ни о чём.

[Trump]

второй ничего так

[0=(======>]

Алкоголь в разных штатах США.


Айдахо

Составители руководства для водителей обманывают читателей, сообщая, что вождение в нетрезвом виде - причина половины ДТП в стране, при этом гибнет более 25000 американцев. Сильное преувеличение. Нетрезвые водители виноваты в 38 процентах ДТП, да и число пострадавших завышено на 2/3.

Айова

Владелец или любой работник питейного заведения после закрытия не могут расслабиться и пропустить рюмочку-другую в тишине и покое - это противозаконно.

Алабама

В двух третях округов штата действует "сухой закон", запрещающий производство и продажу любых спиртных напитков. При этом никаких ограничений не накладывается, например, на сигареты, фейерверки и огнестрельное оружие - ружья и дробовики даже не требуется регистрировать. Достаточно странный дисбаланс - неужели взрослый человек с бутылкой пива опаснее юного думера с шотганом, перепутавшего виртуальный мир с реальным?

ляска

"Сухой закон" принят в 83 населенных пунктах. А в городе Фэрбанксе (Fairbanks) в дополнение ко всему запрещено поить алкоголем... лосей. Видимо, пьяные лоси уж слишком досаждают горожанам.

Вермонт

В штате пытались снизить возрастной алкогольный ценз с 21 до 18 лет. Федеральное правительство намекнуло, что в случае принятия такого закона Вермонт останется без федеральных грантов (а это 10 миллионов долларов в год). От затеи пришлось отказаться.

Висконсин

Если один из супругов старше 21 года, а второй еще не достиг заветного возраста, младший может пить с разрешения старшего. Впрочем, эта идея нравится не всем, и предпринимаются попытки запретить "супружеское разрешение".

Западная Вирджиния

Разрешено рекламировать только цены на спиртные напитки, но не их названия.

Иллинойс

Уровень алкоголя в крови, при котором еще разрешено вождение, снижен с 0.08 до 0.06. Впрочем, активистов антиалкогольного движения это не удовлетворило - они требуют уменьшения цифры еще в три раза.

Индиана

Торгующие алкоголем магазины не могут продавать молоко и охлажденную газировку. Впрочем, теплой газировкой торговать не возбраняется.

Калифорния

Производителям алкоголя запрещено где бы то ни было упоминать магазины и рестораны, где реализуется их продукция. Еще хуже положение продавцов - если несовершеннолетний купит спиртное по поддельному ID (документ, удостоверяющий личность и возраст, например, водительские права), то отвечать будет как раз продавец. Впрочем, венцом калифорнийского законотворчества можно считать исключение из школьных списков рекомендованной для чтения литературы сказки о Красной Шапочке. Дело в том, что во французском оригинале внучка несла бабушке не только пирожки, но и бутылку вина.

Колорадо

Закон штата требует продавать весь алкоголь в емкостях как минимум 0,7 литра. Тот же закон предписывает отелям держать запасы спиртного для минибаров в минимальных по емкости бутылках (30 мл). И где, спрашивается, логика?
Коннектикут

Единственный северо-восточный штат, отменивший запрет на продажу спиртного по воскресеньям (между прочим, принят он был еще в колониальную эпоху). Правда, свои минусы в законодательстве тоже имеются. Так, аптекари должны ежегодно платить по $400.00 за лицензию на использование этилового спирта для приготовления лекарств. Может быть, именно поэтому лечение в Коннектикуте такое дорогое.

Округ Колумбия

В округе употребление алкоголя несовершеннолетними считается административным правонарушением, но не уголовным преступлением. Жителей округа, которым еще не исполнилось 21 года, больше не арестовывают на улице за распитие спиртных напитков. Впрочем, переквалификация произошла еще в 1997 году, а арестовывать перестали сравнительно недавно.

Канзас

Штат целиком "сухой". Мало того, генеральный прокурор Канзаса издал постановление, по которому продажа алкоголя на самолетах, пролетающих над территорией штата, должна быть запрещена. Аргументация была простой: "Канзас не только внизу, но и наверху". Надо сказать, что этот демарш немало повеселил юридические круги США.

Кентукки

Кентукки - родина одной из самых известных марок виски. "Бурбон" стали производить в 1789 году в Джорджтауне (округ Бурбон). Однако если вы в пределах штата пошлете другу в подарок бутылку спиртного, вас могут послать в тюрьму лет на пять. Даже если это бутылка бурбона.

Луизиана

Закон запрещает размещать спиртные напитки в барах и ресторанах так, чтобы их этикетки были видны с улицы.

Мэн

Уровень алкоголя в крови, при котором запрещено вождение, в этом штате в два раза ниже федеральной нормы - 0.04 против 0.08. Однако, практика показывает, что у проштрафившихся мэнских водителей он редко бывает ниже 0.18.

Мичиган

Несовершеннолетний житель штата (напомним, что американское "алкогольное" совершеннолетие - 21 год) не имеет права дарить спиртные напитки кому бы то ни было, в том числе совершеннолетним гражданам. Кроме того, запрещено уносить с собой домой из кафе, баров и ресторанов недопитые бутылки - предлагается осушать их на месте.

Миннесота

Прилюдное распитие спиртных напитков не считается преступлением, в отличие от многих других штатов.

Миссиссипи

Некогда самый строгий антиалкогольный штат, запретивший в 1907 году спиртное на всей территории, горячо поддержавший федеральный "сухой закон" начала ХХ века и соблюдавший его даже через 30 лет после снятия общенационального запрета. В настоящее время лишь половина округов штата "сухие", даже extra dry, если пользоваться терминологией виноделов. Запрещен даже транзитный провоз алкогольной продукции через территорию этих округов, причем не только в промышленных масштабах. Даже бутылка пива в вашей сумке делает вас преступником.

Миссури

Если вы - житель штата, вам нет 21 года и вы выносите мусор, в котором затесалась пустая банка из-под пива или винная бутылка - вас могут арестовать и обвинить в незаконном владении алкоголем.

Монтана

В штате всерьез обсуждался законопроект, по которому родители также подлежали наказанию за связанные с алкоголем преступления, совершенные членами их семьи. Верховный суд отклонил проект, отчетливо "попахивавший" советскими законами времен сталинских репрессий.

Небраска

В барах запрещено продавать пиво, если клиент одновременно не заказал суп.

Нью-Хэмпшир

Известно, что алкоголь - неотъемлемая часть многих блюд. Чтобы стать профессиональным поваром, необходимо уметь правильно применять алкоголь в приготовлении выпечки, соусов и т.д. Но студенты нью-хэмпширских кулинарных техникумов не могут приобрести столь необходимые знания и навыки - закон запрещает алкоголь на территории всех учебных учреждений штата. Попытка внести поправку, делающую исключение для будущих поваров, провалилась.

Нью-Джерси

У студентов Принстонского университета были конфискованы футболки с надписями на тему различных "алкогольных" игр. По сути это нарушение конституционного права на свободу слова, однако представители ректората пояснили, что подобные футболки не сочетаются с академическим статусом вуза.

Нью-Йорк

Штат в законодательном плане ничем не выделяется, зато здесь зарегистрирован рекорд полета в длину пробки от шампанского - 55 метров. Высота полета при этом составляла 1,2 метра над уровнем земли.

Огайо

В штате запрещено поить спиртным... рыбу. Наверное, пьяная рыба страшнее нетрезвых аляскинских лосей.

Пенсильвания

Весь алкоголь в штате облагается так называемым джеймстаунским налогом. Он был введен в 1936 году для восстановления города Джеймстауна, серьезно пострадавшего от мощного наводнения. Город быстро восстановили, а налог отменить забыли. В результате ежегодно налогоплательщики дополнительно выплачивают 160 миллионов долларов.

Северная Каролина

Тест "дыхните в трубочку" признан в штате достоверным, его результаты принимаются к рассмотрению, хотя, судя по многочисленным данным, делать этого не следует.

Северная Дакота

В барах запрещено подавать соленые крендельки к пиву. Видимо, сказался известный эпизод с Джорджем Бушем.

Техас

Закон, запрещающий делать стоя больше трех глотков пива подряд, известен, пожалуй, на весь мир. Из 254 округов штата 79 до сих пор остаются "сухими". Среди остальных есть и "полусухие", и откровенно "мокрые". Свои правила продажи и употребления алкоголя есть чуть ли не в каждом заведении, причем они могут оказаться диаметрально противоположными в двух барах, расположенных через дорогу. Интересно, что в округе с наибольшим количеством арестов за вождение в нетрезвом состоянии, продажа алкоголя запрещена.

Флорида

Прежде чем поставить на праздничный стол бутылку шампанского, придется свериться с законом - далеко не все размеры бутылок в штате разрешены. Последнее нововведение: если взрослый житель штата будет замечен в покупке спиртного для несовершеннолетнего, он может навсегда распрощаться с водительскими правами.

[Trump]

ору....очень понравилось.....из Задорнова:
В инструкции бензопилы написано,что Вы не должны останавливать её голыми руками и.......гениталиями.....

А так же в каких - то штатах Вы не имеете права носить в заднем кармане мороженое,приводить в кино льва,и сбрасывать с самолёта живого оленя....

[0=(======>]

"Пацанские тёрки"

– Тсс, стой, – Косой слегка толкнул Лысого в бок локтём и поставил бутылку с пивом на скамейку слева от себя. Подвигав её за основание и убедившись, что она не упадёт, он продолжил:
– Давай вон того, – он кивнул в сторону показавшейся из-за поворота парковой дорожки фигуры. Лысый сплюнул на землю, посмотрел вправо, довольно усмехнулся, поведя головой вверх, затянулся остатками сигареты и щелчком отбросил её на газон по другую сторону дорожки. – Угу, – промычал он, всё так же усмехаясь.
Остальные, Фома и Денис, сидевшие на корточках напротив, мельком взглянули в сторону фигуры, не придав ей особого значения. Фома поправил кепку, съехавшую почему-то влево, запрокинув голову, допил пиво, проследил, как пена стекает по темному стеклу, откатил бутылку под скамейку и затянулся Мальборо. Денис продолжал лузгать семечки.

Фигура приблизилась на расстояние двадцати шагов, и можно было увидеть, что это был парень лет восемнадцати, с лицом, будто чем-то озабоченным, и блуждающим взглядом, с тонкими чертами лица, длинными пальцами, аккуратно одетый и причёсанный. Приближаясь к компании, он стал немного сторониться, опустил голову, отводя взгляд в сторону и как будто смотря на встречающиеся ему на пути ветки и шишки, лежащие на газоне.

Первым встал Фома. Он размял кисти, потянул головой влево, потом вправо, разминая шейные позвонки, глубоко вздохнул и глянул куда-то вдаль.

Парень видимо занервничал, на его лице отразилась тревога, взгляд его сначала метнулся на Фому, но, не решившись глянуть ему в глаза, он быстро отвёл взгляд в сторону. Парня и компанию разделяло несколько метров. Он сделал ещё три шага, один короче и нерешительнее другого.

– Эй, пацан, – начал Косой. – Ты с какого района? – Денис, до этого времени сидевший, встал, продолжая с независимым видом лузгать семечки и переминаясь с ноги на ногу.

Парень остановился. На пути его стоял Фома.

Можно было слышать, как парень вздохнул. Он взглянул на Косого и ощутил на себе его усмехающийся, наглый, волчий взгляд.
– Я с Орджоникидзевского, – ответил он и почувствовал, что сказал это, может быть, слишком тихо.
– С какого? – переспросил Косой, повысив тон и чуть подав голову вперёд.
Парень облизал губы и ответил снова:
– С Орджоникидзевского.
Косой немного посерьёзнел и погрознел и продолжил:
– А чё тогда тут делаешь?
Парень вздохнул ещё раз и отвёл глаза в сторону.
– Да чё ты отворачиваешься, я с кем говорю – с тобой?
Парень вновь взглянул на Косого, но промолчал. Косой подождал две секунды.
– С тобой, я спрашиваю? – в его голосе звучала угроза.
– Да, – ответил парень и снова опустил глаза.
– Ну так и смотри на меня, куда ты смотришь? Ну так я спрашиваю, чё здесь делаешь-то, а?
– Учусь я здесь, – парень сглотнул слюну.
– Чё – студент?
– Да. Студент.
– А когда вырастишь, кем будешь?
Парень молчал, напряжённо глядя в сторону.
– Я спрашиваю, кем будешь, когда вырастишь?
– Музыкантом, – ответил он тихо со вздохом.
– О, правильно, – включился молчавший до этих пор Лысый. – Музыкант – это то, что надо. Ты «Владимирский централ» нам зах*ячишь?
Парень опять глубоко вздохнул.
– Да чё ты вздыхаешь, бл*, тебя чё тут – бьют? Я тебя чё – ударил, бл*? Чё ты вздыхаешь? От е**ну – тогда будешь вздыхать, – Косой замахнулся на парня и сделал лицо, будто собирается его ударить, парень инстинктивно отпрянул, но Косой опустил руку и спокойно повернулся в другую сторону.
– Ну так чё, тебя мой кореш спросил – зах**чишь нам «Владимирский централ»? – продолжил он.
– Я классику играю.
Косой рассмеялся. Все остальные тоже усмехнулись.
– Так, значит, «Владимирский централ» не можешь. Только классику можешь. А чё тебе – не нравится «Владимирский централ», хуёвая музыка, да?
Парень стоял, опустив голову.
– Ну давай, за***рь нам тогда Баха.
Парень помялся.
– Я на пианино играю, Бах писал в основном для оркестра.
Косой снова засмеялся, в этот раз его поддержал и Лысый, Фома криво улыбнулся.
– Ну чё ты, бля, разводишь, чё ты, бля, разводишь? Ты слышь, Лысый? Бах писал для оркестра!
Косой подошёл к парню вплотную.
– Ты чё нас, братуха, – развести хотел, да? – с этими словами он поднял руку и толкнул его в плечо, от чего тот отступил назад. – Слышь, Лысый, тут этот нас развести хотел!
– Да, бля, парень, накосячил ты! – подытожил Лысый со своеобразной улыбкой. – Ты нас, то есть, за лохов держал, да? Мол, я тут вам «Владимирский централ» не буду играть, я только Баха умею. А с Бахом ***ня получилась, да?
– Я не говорил, что умею Баха, - начал было оправдываться парень.
– Так я чё – пизжу, что ли? – Лысый внезапно посерьёзнел.
– Нет. – Было видно, что он запутался.
– Ну так ты определись, чё ты вообще говоришь, ты за базар-то отвечай! Сказал, Баха умею, давай, ***рь Баха.
– Я не умею.
– Не, ну ты, блядь, ****ец! Ты, бля, музыкант, ты чё, бля, токкату 565-ую не можешь сыграть? Ты чё, бля, никогда не слышал? Тарара, тарарарара-рам. Тарара, тара-рарам. В ре-миноре. Она октавами идёт, правой и левой рукой.
– Гыгы, там ещё шестьдесятчетвертушки идут после тремоло, *** разберёшь, сколько чёрточек, – вставил своё веское слово молчавший до сих пор Фома.
– А «Хорошо темперированный клавир», а «Искусство фуги», а прелюдии вместе с токкатами? Это Бах для кого писал – для *** с пальцем? – продолжил Косой.
– Ну прелюдии – это ***ня, это-то каждый умеет, сразу после Собачьего вальса. – Заговорил заодно и Денис, сплёвывая семечки.
– Да, ты б, братуха, «Хорошо темперированный клавир» слышал бы, вот это то, что надо. Хорошо он его оттемперировал! – Резюмировал Фома. – Там такая охуенная ***ня, просто ****ец!
– Дааа, – задумался Косой, – и правда, красота какая! …Эээх, – вздохнул он вдруг как-то свободно, – как там было? Значит, там арпеджио левой, правой. – Он глянул куда-то вдаль, и… руки его забегали по невидимой клавиатуре, перебирая белые и чёрные клавиши, безымянный палец левой руки на началах тактов упруго упирался в басы нижних октав, пальцы правой скользили по клавишам, догоняя набегающие волны арпеджио. Он сыграл несколько тактов и оглянулся по сторонам.

В кустах случайно оказался рояль. Косой подошёл к инструменту, поднял крышку, сел на табуретку, поправил бабочку, фрак, прокашлялся и продолжил. Пальцы его стали извлекать из рояля чудесные звуки, перейдя к более драматической части, он насупился и посерьёзнел, губы его сжимались, что выдавало особое напряжение и сконцентрированность, он больше не сдерживал эмоции и двигался всем телом, перемещая руки из одной части клавиатуры в другую и ударяя пальцами по клавишам вымеренными отточенными движениями, как молоточек ударяет по струне, не обделяя вниманием ни одной ноты и не искажая ни на долю секунды ритма фуги, сплетая звуки в неделимую и неостанавливаемую фразу, мотив, мелодию…

…Артёма выдернул из сна звонок, внезапно раздавшийся где-то за дверью и оглашавший всё здание. В голове ватными облаками стала всплывать реальность. «Опять заснул на паре», – подумал он. – «Второй раз за неделю». Он долго и сладко зевнул, протирая глаза и осматриваясь по сторонам, с приятной мыслью о том, что наконец-то можно идти домой. «М-да, ну и сны мне снятся», – пронеслось у него в голове, когда он вспомнил о Косом, Лысом и других персонажах. Он вышел из аудитории, щурясь электрическому дневному свету, неспеша спустился по лестнице на первый этаж, придерживаясь за лакированные перила, вышел на улицу и зашагал к остановке. Выйдя из внутреннего двора и пройдя улицу, он повернул направо и зашёл в парк, через который проходил его путь. Он шёл небыстро, размышляя о чём-то своём и не глядя по сторонам. Пройдя до середины парка, он повернул влево, следуя за дорожкой. Впереди, невдалеке, на скамейке, сидели два парня в кепках, спортивных костюмах и кроссовках, а напротив них на корточках – ещё двое: один с бутылкой пива и сигаретой в руках, другой с пригоршней семечек. Через несколько секунд один из них встал, размял кисти рук и потянул головой влево и вправо, разминая шейные позвонки…

[RaZeR]

Хрень 8)